В поисках утраченного постоянства
Самарское театральное пространство постепенно осваивает драматургию Ивана Вырыпаева – одного из лидеров современного театрально-драматургического процесса и одного из, безусловно, самых сложных авторов русской новой драмы. Был «Валентинов день» в СамАрте, затем, спустя довольно долгое время, «Танец Дэли» в «Самарской площади». И вот теперь премьерой спектакля «Иллюзии» завершил свой 32-й сезон театр «Город».
Пьеса была написана для театра немецкого города Кемниц, где и была поставлена в 2011 году. Днем позже состоялась российская премьера в театре «Практика». В тексте жанр обозначен как комедия. В постановке самого Вырыпаева, если верить рецензиям, преобладает мелодрама. У Константина Грачкова заявлен спектакль-концерт.
Концертность оправдывается сценографией – белая «одежда» сцены, микрофоны на стойках, в глубине на высоком помосте два музыканта (Анастасия Власова и Александр Лисенков). На переднем плане стол, покрытый скатертью, с кувшином и стаканами. За столом четверо – две женщины (Галина Дмитриева и Татьяна Стенина) и двое мужчин (Евгений Колотилин и Борис Трейбич). Они одеты вполне буднично, и только общий для всех серый цвет напоминает, что это сценические костюмы. Ведут себя эти четверо до поры до времени тоже «не сценично»: тихонько переговариваются и что-то перекладывают на столе – собирают пазл. Зрители все полтора часа наблюдают за этим процессом благодаря изображению на белом заднике. В финале пазл собран и, мерцая, заполняет собой все пространство сцены. История завершилась.
Пересказать историю, впрочем, затруднительно. Это повествование о долгой, до глубокой старости, жизни двух супружеских пар, проживших в любви и согласии и в крепкой взаимной дружбе. Отдельные истории их жизни рассказаны подробно, с множеством деталей, с тщательно выстроенным очень литературным текстом. Нарочитая литературность напомнила мне тексты из Reader’s Digest: и детали, и пафос, и изрядная доля мелодраматизма, и установка на «простую человеческую историю» – все словно бы списано оттуда. Правда, изрядно приправлено вырыпаевской ироние